Интервью с писателем Думитру Круду о выборах в Республике Молдова, роли унионистских партий, провале писателей в политике 1990-х годов и реальных шансах Республики Молдова на вступление в ЕС.
Интервью взял Павел Пэдурару
- Господин Круду, чем вызван тот факт, что все политики, участвующие в нынешней президентской гонке, даже русскоязычные, знают и румынский язык?
- Я думаю, что этот обнадеживающий факт обусловлен изменениями, происходящими в мире и в обществе. В мире изменения вызваны войной в Украине, а в обществе - тем, что некоторые реформы, начатые нынешним правительством, приносят плоды. Более того, недавно я несколько раз побывал в Тигине (Бендеры) и Тирасполе и понял, что интерес к румынскому языку там тоже возрос. Учителя в румынских гимназиях в этих двух городах рассказали мне, что они преподают румынский язык этническим русским, и что в последнее время спрос растет, и они уже не справляются. Я также заметил, что если вы говорите по-румынски, то это уже не проблема. Я был удивлен, когда в магазинах я говорил по-румынски, и никто не сказал мне, чтобы я перешел на русский. И я объяснил себе это тем, что война совсем близко, и это заставляет людей по обе стороны Днестра менять свой менталитет. Даже когда мы проходили таможенный пост в Тигине (Бендеры) и у нас попросили удостоверения личности, они в ту же секунду вернули их нам, не спрашивая, куда мы едем и зачем. Иными словами, изменилось отношение: они стали более толерантными, более податливыми, более сговорчивыми.
«То, что ты владеешь румынским языком, не освобождает тебя от ответственности за то, что ты говоришь по-румынски»
- Но что могло побудить Ирину Влах и Александра Стояногло выучить румынский язык, когда как даже Марк Ткачук, известный ученый и доктор наук, говорит, что ему стыдно говорить на нем, потому что он делает много ошибок?
- Я познакомился с Ириной Влах в компании Михая Фусу на спектакле в «Театре без имени». Она пришла посмотреть румынский спектакль, и в перерыве я побеседовал с ней на румынском. Да, она свободно говорила по-румынски. Думаю, они со Стояногло тоже выучили его, чтобы общаться со всеми людьми в нашей стране, а не только с некоторыми из них. Кроме того, они были частью административного аппарата области и прокуратуры соответственно. Почему Марк Ткачук не выучил его, я действительно не могу объяснить, ведь он умный, одаренный, начитанный человек. Выучить румынский язык ему было бы очень легко.
- На днях один наш коллега предположил, что Влах получила от русских указание выучить румынский...
- Я так не думаю. Я считаю, что это нормально - учить румынский. Другое дело, какими идеями вы делитесь на этом языке, какие идеи отстаиваете, что говорите на том или ином языке. Говорить по-румынски - это очень хорошо, но если вы кричите по-румынски «Да здравствует Путин!» или «Да здравствует великая Российская империя!», это ужасно. То, что ты владеешь румынским языком, не освобождает тебя от ответственности за то, что ты говоришь по-румынски. Если ты остался путинистом и империалистом, то знание румынского, английского или немецкого не стоит ровно ничего. Путин знает и немецкий, но вы видите, что он убивает людей направо и налево, у него и руки, и голова, у него всё в крови. Я хочу сказать, что знать язык - это замечательно, но потом наступает второй этап - нужно как-то изменить свой менталитет.
- Я заметил интересную подробность. В большинстве своем политики, не знающие румынского языка, называют его молдавским, а если выучат его, то признают румынским. Наверное, им уже стыдно знать несуществующий язык. Даже Влах однажды называла его молдавским. Что это - инфантилизм или недобросовестность?
- В случае с теми, кто говорит, что румынский - это молдавский, я думаю, это культурная отсталость. А может быть, это еще и какие-то сталинские реминисценции империалистического менталитета. Ясно, что этот вопрос все еще политизирован, что социалисты и коммунисты не признают, что истинное название «молдавского языка» - румынский. Они не признают этого, потому что так хочет Кремль, который и заставляет их продвигать эту ложь. Ведь Кремль всегда утверждал, что есть два языка, два народа, две страны, в то время как, на самом деле, есть только один язык, один народ и, конечно, в какой-то момент мы должны будем говорить об одной стране».
«Я не понимаю политиков либеральной ориентации, которые ввязались в эту избирательную кампанию»
- Кто, на ваш взгляд, являются кандидатами Москвы на этих выборах, кроме Василе Болеа, который, очевидно, - человек Илана Шора?
- Я точно знаю, что Майя Санду - человек Провидения для Республики Молдова, и она единственная, в ком я уверен, что она не является человеком Москвы, кто продвигает европейские ценности, кто хочет привести нас в Европу. Что касается остальных, то я не могу быть уверенным, потому что они вступили в эту гонку, зная, что это критическая ситуация... Зачем мутить воду и пытаться украсть у Майи Санду ее электорат? Вот почему я не понимаю политиков либеральной ориентации, которые ввязались в эту избирательную кампанию».
- Бывший премьер-министр Василе Тарлев появляется на публике только перед выборами, затем проигрывает их и снова исчезает. В этом году он объявил, что будет инвестировать в футбольный клуб «Зимбру» вместе с румынским бизнесменом Ливиу-Георге Бикуць. На пресс-конференции Бикуць сказал, что г-н Тарлев «имеет особую ценность в Румынии». Что мы можем из этого понять?
- Я думаю, он готовится вернуться в политику, и ему отбеливают имидж. Я никогда не слышал о том, что он имеет какую-то особую ценность в Румынии. Цель – напустить тумана, создать путаницу в умах людей, чтобы они перестали понимать, кто в Румынии представляет ценность, а кто нет. Если даже Тарлев, который душой и телом служил коммунизму, имеет ценность в Румынии, я уж и не знаю, что сказать... Может быть, он что-то и значит в глазах румынских коммунистов, но этот сегмент очень мал в Молдове.
«Когда Кремль внедряет своих шпионов в юнионистские партии, они начинают продвигать идеи, не имеющие ничего общего с реальностью»
- Почему юнионистские партии исчезли из нашей политики или пользуются небольшой поддержкой избирателей?
- Многие юнионистские партии исчезли при явной помощи Кремля, который внедрял своих людей в их ряды и в их руководство. Также было создано множество юнионистских партий, состоящих в основном из сотрудников ФСБ. Я не хочу сказать, что в этих партиях нет настоящих унионистов, но их затмевает присутствие этих шпионов в масках, некоторые из которых уже были разоблачены. Достаточно вспомнить знаменитого Юрие Рошка. Недавно выяснилось, что и председатель Юридического управления парламента Ион Крянгэ, который раньше выдавал себя за униониста, - тоже человек Москвы. А когда Кремль внедряет своих шпионов в унионистские партии, в какой-то момент они начинают продвигать идеи, не имеющие ничего общего с реальностью. Например, когда предлагалось прогнать ветеранов, возлагавших цветы к Мемориалу 9 мая, эти действия, казалось, были направлены на то, чтобы вызвать волнения в обществе, и не служили национальному делу. Для нас важно предпринимать действительно унионистские действия. Например, строить мосты и автомагистрали, соединяющие Румынию и Молдову, соединять нашу энергетику с Румынией...
- Кроме Рошки, какие еще лидеры унионистских партий, по вашему мнению, могли работать на Москву?
- Я даже не могу вспомнить их имена. Их очень много, и таких партии перед выборами очень много. Сейчас я не знаю, сколько таких партий в Республике Молдова, но к парламентским выборам следующего года их будет около десяти. Они появляются в одночасье и только перед выборами, с четкой целью сделать невозможным альянс унионистских партий. И я, как унионист, больше не могу отдать свой голос за неизвестную партию. Более того, они грызутся между собой, спорят и клевещут друг на друга в прессе. Эта ситуация напоминает мне кампанию «Чистые руки», которую когда-то проводил Юрий Рошка вместе с генералом Алексеем, когда они учинили расправу с унионистами в Молдове. В то время выходили газеты, в которых постоянно лупили и очерняли лидеров унионистов. На самом деле били не по ним, а по идее. То есть лидеров дискредитировали для того, чтобы дискредитировать идею унионизма.
«Страну не защитишь словами, и мы видим это сейчас в Украине»
- В 1990-е годы активное участие писателей в политике было в моде. Такие писатели, как Виеру, Дабижа и Матковски, становились кумирами толпы. Почему эта тенденция угасла и нужны ли писатели в политике?
- На мой взгляд, большинство писателей, которые в то время занимались политикой, не были профессионалами. Как политики они были посредственны и ими пользовались другие, более умелые политики и их кремлевские начальники. Я до сих пор помню период, когда Тирасполь готовился к войне и вооружался, рабочих с заводов и фабрик по всему Днестру учили стрелять, формировались отряды гвардейцев, а писатели-политики зывали нас на Великие народные собрания, чтобы читать стихи о народе, о Белой крепости, о языке, об «объединении, молдаванах»... Поэты отвлекали наше внимание от истинной реальности, и мы падали на колени и плакали, когда они напоминали нам, что мы румыны. Но лицом к лицу с танком эти стихи не имеют никакой ценности.
- Я не думаю, что Виеру или Матковски сделали это специально или что они работали на русских...
- Может быть они делали это по наивности или из романтизма, но все же это были люди старше 40-50 лет. Мы были молоды, нам было по 16-18 лет, и мы не осознавали других аспектов реальности, но они знали о них, и все равно промывали нам мозги патриотическими стихами. Наше общество в то время находилось на пороховой бочке, которая в итоге взорвалась, чтобы предотвратить объединение Бессарабии с Румынией. Тогда через Днестр оккупировались села и города. Люди там просили помощи у наших, но они им не помогали, зато организовывали народные собрания, на которых играли на гитарах, падали на колени и аплодировали патриотическим стихам. Виеру тоже написал патриотические стихи, но нам были нужны не они, а восстановление Национальной армии для защиты нашей страны. Страну не защитишь несколькими словами, и мы видим это сейчас в Украине. Страну защищают настоящие патриоты с оружием в руках.
Повторяю, эти писатели были дилетантами в политике, и тенденция прошла, потому что они скомпрометировали себя. В те времена, когда первые парламенты были полны писателей, шла русско-молдавская война, страна переживала большой экономический кризис, государственным языком был провозглашен «молдавский язык», к власти пришли аграрии, из школ были изъяты учебники по истории румын. Большинство писателей-политиков того времени не были злонамеренными, но были дилетантами, ведь для того, чтобы заниматься большой политикой, нужно иметь определенную подготовку в этой области.
«Мы присоединимся к ЕС только в том случае, если Украина выиграет войну»
- Верите ли вы, что Республика Молдова действительно вступит в ЕС, или это просто геополитическая игра с другими целями в контексте войны России с Украиной?
- Я думаю, что мы вступим в ЕС только в том случае, если Украина выиграет войну. На самом деле, мы должны открыто сказать, что нас берут вместе с Украиной, которая ведет эту войну. Мы помогаем им чем можем, но они несут это бремя и тащат нас за собой в Европейский Союз. Мы должны поблагодарить Украину за героизм, который она проявляет, потому что без украинского героизма, я думаю, сегодня не было бы разговоров о возможности нашего вступления в ЕС.
- Я боюсь, чтобы у нас не получилось как с Западными Балканами, которые стояли в очереди на расширение ЕС, но сейчас о них, кажется, все забыли.
- Если, не дай Бог, эта война будет проиграна, они забудут и о нас. Все здесь должны понимать, что только победа Украины в этой войне приведет нас в Европей
